Маразматичный старик хотел отдохнуть — II - Сергей Александрович Махнев

уже семь предметов. Я попробовал перекинуть кегли вперёд, вроде получилось, хотя скорее ребята сами ловко подстраховывали мои неудачные броски.

— Чуть выше, отлично! Теперь давай на канат! — смеясь, подбодрила Надежда.

Через час этой вакханалии я чувствовал себя выжатым как лимон. Даже тренировки в академии так не выматывали — я едва держался на ногах. Возможно, дело в том, что я полностью истратил запас духовной энергии, но и само тело было натренировано и без подпитки. Пожалуй, такую тренировку стоит добавить в свою программу — что-что, а это выматывает по-настоящему.

— И правильно! Заодно координацию подтянешь! — сказал Аксель, садясь рядом за столом. — И не возмущайся. Понимаю, тебе много лет, но это не значит, что ты полностью контролируешь тело. Оно ведь не твоё. Люди к своим телам всю жизнь привыкают, а не как ты — раз, и пошёл великие дела творить?

Все вокруг согласно закивали. Может, они и правы. А суп в этот раз был ещё жиже, чем в прошлый раз. Возникло желание спросить, почему бы просто не поймать рыбу или дичь. Но, кажется, они опять читали мои мысли — я заметил, как Димитрий, глядя на меня, покачал головой:

— Их души не хуже и не лучше моей. Так зачем же мне брать грех на душу? Не отвечай. Просто подумай немного… — сказал он, поднимаясь из-за стола и направляясь убирать лагерь. Через несколько минут мы отправимся в город, а значит, последнее пятно прошлого мне предстоит увидеть уже в пути.

Когда повозка тронулась, Аксель и Надежда взобрались на крышу, а Панфил повёл аномальных жеребцов через лес. Удивительно, что эти твари, искажённые и мощные, слушались мужчину безропотно, будто он сам был частью их мира. Внутри повозки места едва хватило — я, Димитрий, Ария и Матрёна расположились тесно. Внутри оказалось куда меньше пространства, чем можно было ожидать от массивной конструкции, особенно с учётом утвари и странных механизмов, занимавших полки и пол.

— Ты наконец-то почувствовал то, что скрывала твоя душа? Тяжело тебе? — неожиданно заговорила старушка, пристально глядя на меня из-под седых бровей. Я медленно кивнул. — Ты не маленький и должен понимать, что такое искупление. Твои дела тоже можно искупить — убрать тьму из души. Без этого тебе не продвинуться вперёд. — её взгляд был пронзительным, как острое лезвие.

— И что вы мне предлагаете? Церкви строить? Бездомным помогать? Покаяться? Не верую я в это. Как только я ступил на путь силы, вера осталась позади.

— Нет, нет и нет. — покачала она головой, её взгляд стал тяжёлым, серьёзным. — Всё, что ты говоришь — это только попытки спасения. Даже если ты отдашь последнее, душа останется такой, как есть. Пока сердце твоё не захочет помочь просто потому, что так правильно, всё останется по-прежнему. А значит, так и будешь с душой калеки.

— Всего лишь слова. — скрестив руки на груди, я посмотрел на неё. — Говорите, у меня душа тонка. Но у мальчишки, что сидит под моим сердцем, она не то, чтобы сильно больше, хоть и чиста. Ну и не вижу я, чтобы он как-то сопротивлялся, если его не касаться.

Старушка наклонилась ближе, её лицо на мгновение казалось жёстче и старше, чем было до этого.

— Хочешь взглянуть на мою душу, милок?

— Матрёна, не надо… — произнёс Димитрий, но она остановила его коротким движением, её взгляд не оставлял места для возражений. Она снова повернулась ко мне.

— Ну что, хочешь посмотреть? — и смотрела так пронзительно, словно видела все мои мысли насквозь. Думает, я боюсь её? Смешно.

— Хочу! — отозвался я, и тут же почувствовал, как моё сознание словно отделилось от тела и устремилось вперёд, подхвачено неведомой силой. В следующий миг я был в её теле. Где-то под левой ключицей заметил сияющую точку, ослепительную и живую. Света в ней было несравненно больше, чем в моей душе — целая река, океан мощи.

— Готов? — её голос внезапно раздался у меня в голове.

— К чему готов? — это был рефлекс, ответ, прежде чем я понял, что происходит.

— К тому, чтобы я перестала сдерживать свою душу. — произнесла она, и в тот же миг её сила взорвалась, прорвав барьеры, срывая с меня тонкую нить контроля. В следующее мгновение я уже был отброшен обратно в реальность, но видение не исчезло — её сила всё ещё разрасталась, её душа будто превратилась в целую сферу, горящую ослепительно белым светом. Повозка задрожала, а Димитрий, заслонив Арию, наклонился, прикрывая её своей спиной. Меня же буквально вдавило в стену, и я с ужасом осознавал, что этот предел духовной мощи гораздо выше того, чего я достиг. Абсолютная сила, недоступная мне раньше.

— Вот так, милок. — мягко сказала она, и сила исчезла, оставив лишь мелкий беспорядок в повозке. Теперь было ясно, почему вокруг так тесно — вероятно, стены этой конструкции сами были барьером, сдерживающим её силу внутри. Жуть, какая…

— Получается, деяниями можно сделать свою душу сильнее? — задумчиво произнёс я, взглянув на Матрёну. — Матрёна Защитница, сколько же ты добра сделала…

— Ты прав и не прав одновременно, милок. — она взглянула на меня с теплотой и чуть насмешливой грустью. — Недостаточно просто сделать добро, даже сотни добрых дел. Чтобы они что-то значили, они должны идти от самого сердца. Не для силы, не для пользы. Если делаешь что-то лишь потому, что это назовут самоотверженностью, или ради выгоды, то в душе ничего не изменится. Так легко потерять себя. Так что если сердце твоё к чему-то не лежит, то и не касайся дела.

— Но как тогда? Ничего не понимаю… — пробормотал я, чувствуя, как вопросы только множатся.

— Тебе рано ещё что-то понимать. — Димитрий прервал нас с обычной спокойной твёрдостью. — Ты не закончил постигать свои тёмные пятна. Так что скажи мне, ты готов завершить дело?

Глава 7. Неправильное восприятие

— Готов. — твёрдо отвечаю я, ощущая, как волнение сжимает грудь. Передо мной последнее пятно, размером чуть большим, чем то, что было связано с детьми. Что меня там ждёт — не представляю, но чувство тревоги вполне оправдано. Волнение испытывать же нормально? Димитрий кивает, хотя я не произносил ни слова. В который раз это раздражает — когда кто-то проникает в мои мысли без моего согласия.

Опускаю своё внимание на затылок и нахожу свою душу. Какая же она жалкая и ничтожная. Позорная по сравнению не только с сиянием Матрёны, но даже с чистотой души Максимилиана. Глубокий вдох — и я погружаюсь в густую, вязкую черноту своей памяти.

— Ещё раз! — говорю сам себе, чувствуя, как силы покидают меня. Мой духовный план пустеет напрасно, и, несмотря на месяцы тренировок, он не даёт мне достаточно энергии. — Почему?! Что за ерунда?!

— Ты скорее надорвёшься, чем заставишь души аномальных тварей подчиниться. — раздаётся голос за моей спиной. Оборачиваюсь и вижу худощавого мужчину лет сорока. У него острые черты лица, узкие глаза с проницательным взглядом и длинные седые пряди, свисающие из-под затёртой повязки. Одежда простая, с многочисленными заплатками.

Сил нет стоять, загонял себя своими тренировками. Внезапный порыв ветра сбивает меня с ног, и я всё-таки падаю на землю. Мужчина подходит ближе, его тень нависает надо мной.

— Ты уже перегрузил все свои каналы своими бесполезными попытками. Твой духовный план похож на бесконечную пустыню. И там, среди песков, есть редкие источники духовных вод от аномальных тварей. Их и нужно использовать. А ты, вместо этого, хватаешь песок и пытаешься тянуть его в каналы, которые из-за этого забиваются. Неправильно! — его слова звучат как укор, а сам он качает головой.

— Я знаю это место, этот момент. Это была наша первая встреча с наставником, один из самых счастливых эпизодов моей жизни. Это какая-то ошибка.